Вячеслав Глазычев перевел и издал Трактат об Архитектуре. Вот предисловие, которое он же и написал. Если есть желание обрести книгу, то бращайтесь. В лаборатории еще есть.
Так уж сложилось, что наиболее любопытный из архитектурных трактатов итальянского Возрождения остался неизвестен российскому читателю. Дело в том, что хотя в известных жизнеописаниях Джорджо Вазари есть небольшая статья о Филарете, с высоты своего увлечения Микеланджело и глубочайшего почтения к памяти Альберти знаменитый хронист и критик отнесся крайне сурово и к художественному творчеству и тем более к сочинению нашего героя. Поверить Вазари, так и бронзовые рельефы дверей старого собора Св.Петра в Риме, созданные Филарете, вещь слабая; госпиталь в Милане, правда, недурен, но не более. Уж коль сам Вазари утверждал, что текст темен, вял и полон несуразностей, да к тому же еще написан не на благородной латыни, а на вульгарном тосканском наречии, кому же до нашего, равнодушного к авторитетам времени пришло бы в голову интересоваться: а что же в этом сочинении есть?
До 1880 г. манускрипт пролежал никем не замеченный, пока один любознательный немец не ознакомился с ним, напечатав затем краткое его переложение в очень ученом журнале[1]. Еще через шестнадцать лет уже в Вене Вольфганг фон Эттинген опубликовал несколько более подробный пересказ и выписки из миланского экземпляра, в 1944 г. сгоревшего во время авианалета. Опуская детали, интересные лишь узким специалистам, заметим, что научно обработанные издания трактата Филарете выходят в свет лишь в 60-е годы XX в. в переводе на современный итальянский, затем - на английский. Принимая во внимание мировые войны, революции, модернизм хрущевской поры и изгнание истории на задворки поры брежневской, не приходится удивляться тому, что Филарете нет на общей книжной полке с Витрувием, Альберти, Виньолой и Палладио, изданными в короткую пору цветения Академии архитектуры.
В любом учебнике по всеобщей истории архитектуры можно увидеть воспроизведение маленького звездообразного плана детища Филарете - города Сфорцинды, заимствованного из книги Этингена. Более – ничего.
Между тем, элементы собственно трактата – наименее интересное в тексте Филарете, в действительности Антонио ди Пьеро Аверлино, флорентийского скульптора и архитектора, работавшего по преимуществу в Риме и в Милане. Искусство объяснения еще только осваивалось в XV в. Знали его азы лишь те, кому удалось получить серьезное гуманитарное образование, так что Филарете, к тому же писавший на тосканском диалекте, в словарном отношении еще слабо разработанном, с величайшим трудом объясняет сюжеты пропорций и даже простых измерений, сегодня понятные любому осмысленному школьнику. Слово квадрат может означать у него то квадрат, то сторону квадрата, то даже куб или призму, что уж говорить о трудностях всякого описания пространственного объекта. Зато Филарете – вдохновенный сочинитель города в ту пору, когда кроме наполовину осуществленного проекта маленькой площади Аннунциаты (Флиппо Брунеллески) и проектов миниатюрных городов двух вдохновенных идеей градостроительства римских Пап, в Европе еще не было ничего, отличавшегося от сугубо средневекового функционализма.
Филарете творит свой город в постоянном диалоге с герцогом Франческо Сфорца и его наследником, которого он обучает основам рисунка и зодчества. Он проводит детальную рекогносцировку, достигая немалой поэтичности ее описания. Он оперирует сотней тысяч строителей, в деталях обсуждая технологию выдачи жалования такой массе людей. Он привлекает для осуществления изобразительной программы в Сфорцинде всех знаменитых художников по эту и по ту сторону Альп. Проектирует порт Плюзиаполис. Чрезвычайно озабочен проблемы гигиены и комфорта, не упуская из виду и средний класс и низшие сословия (созданная им огромная больница, миланский Оспедале Маджоре с почти идеальной системой водоснабжения и канализации функционирует по сей день). Он заботится о том, чтобы не наскучить читателю, вернее, слушателю, ибо книга, один экземпляр которой был посвящен Пьетро Медичи, а другой - Франческо Сфорца, сочинялась для чтения вслух прежде всего им самим и узкому кругу ближайших придворных...
В России есть еще и дополнительные основания интереса к трактату Филарете, завершенному около 1461г. Его близким младшим другом добрый десяток лет был не кто иной, как строитель Успенского собора в Кремле и генеральный проектировщик самого Московского Кремля, Аристотель Фьораванти. Все, что инженер Фьораванти знал об архитектуре, получено им из рук Филарете, немало лет руководившего реконструкцией миланского замка после разрушений в период т.н. Амброзианской республики.
Я давно, со времени работы над книгой о Фьораванти мечтал полностью перевести трактат Филарете и наконец, благодаря работе в Библиотеке Фолджер и в Смитсоновском Институте Вашингтона, где посредством интернета можно было заглянуть во все уцелевшие манускрипты и выполнить все нужные распечатки, старое желание обрело реалистичность. Оставалось найти время, и оно было весьма кстати предоставлено мне затянувшимся затишьем в области муниципального заказа в российских городах 1997 года.
Перевод сделан в опоре на прекрасное двуязычное издание Йелльского университета, осуществленное Джоном Спенсером, в особо темных или спорных местах приходилось заглядывать в латинский перевод, хранящийся в венецианской библиотеке Сан-Марко, равно как и в итальянские фразеологические словари.
При поддержке, обещанной московскими архитекторами, есть шанс опубликовать перевод всех 24-х книг трактата еще до конца XX в.
Вячеслав Глазычев
отрывки из книги можно найти тут, на сайте В.Л.Глазычева: http://www.glazychev.ru/books/filarete/filarete.htm
К Новому году на этом пьедестале устанавливают елку, которая горит и моргает и очень старается заменить собой фонтан. 
В общем, я счастливый человек, живущий на настоящей площади и наблюдающий большую жизнь фонтана. Хотя, если подумать, эта жизнь настолько несуразна, что как не крути ничего, кроме горькой усмешки и упрека планировщику у меня на душе не возникает. .jpg)
...это строительство следующего зала современного искусства в городе Екатеринбурге... шучу...аэропорта...
